Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Человек десять осталось,
не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой
порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может
быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной
не успеет войти
в лазарет, как уже здоров; и
не столько медикаментами, сколько честностью и
порядком.
Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, потому что
не в состоянии сознать себя
в связи с каким бы то ни
было порядком явлений…
Не вопрос о
порядке сотворения мира тут важен, а то, что вместе с этим вопросом могло вторгнуться
в жизнь какое-то совсем новое начало, которое, наверное, должно
было испортить всю кашу.
8) Брудастый, Дементий Варламович. Назначен
был впопыхах и имел
в голове некоторое особливое устройство, за что и прозван
был «Органчиком». Это
не мешало ему, впрочем, привести
в порядок недоимки, запущенные его предместником. Во время сего правления произошло пагубное безначалие, продолжавшееся семь дней, как о том
будет повествуемо ниже.
— Так вы жену мою увидите. Я писал ей, но вы прежде увидите; пожалуйста, скажите, что меня видели и что all right. [всё
в порядке.] Она поймет. А впрочем, скажите ей,
будьте добры, что я назначен членом комиссии соединенного… Ну, да она поймет! Знаете, les petites misères de la vie humaine, [маленькие неприятности человеческой жизни,] — как бы извиняясь, обратился он к княгине. — А Мягкая-то,
не Лиза, а Бибиш, посылает-таки тысячу ружей и двенадцать сестер. Я вам говорил?
— Умерла; только долго мучилась, и мы уж с нею измучились
порядком. Около десяти часов вечера она пришла
в себя; мы сидели у постели; только что она открыла глаза, начала звать Печорина. «Я здесь, подле тебя, моя джанечка (то
есть, по-нашему, душенька)», — отвечал он, взяв ее за руку. «Я умру!» — сказала она. Мы начали ее утешать, говорили, что лекарь обещал ее вылечить непременно; она покачала головкой и отвернулась к стене: ей
не хотелось умирать!..
Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горячую голову и мысли пришли
в обычный
порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? — ее видеть? — зачем?
не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй
не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только труднее
будет расставаться.
В первые дни Андрей Иванович опасался за свою независимость, чтобы как-нибудь гость
не связал его,
не стеснил какими-нибудь измененьями
в образе жизни, и
не разрушился бы
порядок дня его, так удачно заведенный, — но опасенья
были напрасны.
У всякого
есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места
в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь
порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого
есть свое, но у Манилова ничего
не было.
— Ну, нечего с вами делать, извольте! Убыток, да уж нрав такой собачий:
не могу
не доставить удовольствия ближнему. Ведь, я чай, нужно и купчую совершить, чтоб все
было в порядке.
Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему
в лицо, стараясь высмотреть,
не видно ли какой усмешки на губах его,
не пошутил ли он; но ничего
не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал,
не спятил ли гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя
были совершенно ясны,
не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает
в глазах сумасшедшего человека, все
было прилично и
в порядке.
«Нет, я
не так, — говорил Чичиков, очутившись опять посреди открытых полей и пространств, — нет, я
не так распоряжусь. Как только, даст Бог, все покончу благополучно и сделаюсь действительно состоятельным, зажиточным человеком, я поступлю тогда совсем иначе:
будет у меня и повар, и дом, как полная чаша, но
будет и хозяйственная часть
в порядке. Концы сведутся с концами, да понемножку всякий год
будет откладываться сумма и для потомства, если только Бог пошлет жене плодородье…» — Эй ты — дурачина!
Чичиков, оставшись, все еще
не доверял словам, как
не прошло часа после этого разговора, как
была принесена шкатулка: бумаги, деньги — и всё
в наилучшем
порядке.
Я и
в университете
был, и слушал лекции по всем частям, а искусству и
порядку жить
не только
не выучился, а еще как бы больше выучился искусству побольше издерживать деньги на всякие новые утонченности да комфорты, больше познакомился с такими предметами, на которые нужны деньги.
Но как ни вооружались и ни противились мужчины, а
в их партии совсем
не было такого
порядка, как
в женской.
Ее тревожит сновиденье.
Не зная, как его понять,
Мечтанья страшного значенье
Татьяна хочет отыскать.
Татьяна
в оглавленье кратком
Находит азбучным
порядкомСлова: бор, буря, ведьма,
ель,
Еж, мрак, мосток, медведь, метель
И прочая. Ее сомнений
Мартын Задека
не решит;
Но сон зловещий ей сулит
Печальных много приключений.
Дней несколько она потом
Всё беспокоилась о том.
Траги-нервических явлений,
Девичьих обмороков, слез
Давно терпеть
не мог Евгений:
Довольно их он перенес.
Чудак, попав на пир огромный,
Уж
был сердит. Но, девы томной
Заметя трепетный порыв,
С досады взоры опустив,
Надулся он и, негодуя,
Поклялся Ленского взбесить
И уж
порядком отомстить.
Теперь, заране торжествуя,
Он стал чертить
в душе своей
Карикатуры всех гостей.
Через две минуты Настасья воротилась с супом и объявила, что сейчас и чай
будет. К супу явились две ложки, две тарелки и весь прибор: солонка, перечница, горчица для говядины и прочее, чего прежде,
в таком
порядке, уже давно
не бывало. Скатерть
была чистая.
(Эта женщина никогда
не делала вопросов прямых, а всегда пускала
в ход сперва улыбки и потирания рук, а потом, если надо
было что-нибудь узнать непременно и верно, например: когда угодно
будет Аркадию Ивановичу назначить свадьбу, то начинала любопытнейшими и почти жадными вопросами о Париже и о тамошней придворной жизни и разве потом уже доходила по
порядку и до третьей линии Васильевского острова.)
— Ах, Авдотья Романовна, теперь все помутилось, то
есть, впрочем, оно и никогда
в порядке-то особенном
не было.
То
есть не подумайте, чтоб я опасался чего-нибудь там этакого: все это произведено
было в совершенном
порядке и
в полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть
не бутылкой вина, да и ничего другого и обнаружить оно
не могло…
— Умер, — отвечал Раскольников. —
Был доктор,
был священник, все
в порядке.
Не беспокойте очень бедную женщину, она и без того
в чахотке. Ободрите ее, если чем можете… Ведь вы добрый человек, я знаю… — прибавил он с усмешкой, смотря ему прямо
в глаза.
Так,
были какие-то мысли или обрывки мыслей, какие-то представления, без
порядка и связи, — лица людей, виденных им еще
в детстве или встреченных где-нибудь один только раз и об которых он никогда бы и
не вспомнил; колокольня
В—й церкви; биллиард
в одном трактире и какой-то офицер у биллиарда, запах сигар
в какой-то подвальной табачной лавочке, распивочная, черная лестница, совсем темная, вся залитая помоями и засыпанная яичными скорлупами, а откуда-то доносится воскресный звон колоколов…
Сам он
не выпил во все это время ни одной капли вина и всего только спросил себе
в вокзале чаю, да и то больше для
порядка.
Скорее
в обморок, теперь оно
в порядке,
Важнее давишной причина
есть тому,
Вот наконец решение загадке!
Вот я пожертвован кому!
Не знаю, как
в себе я бешенство умерил!
Глядел, и видел, и
не верил!
А милый, для кого забыт
И прежний друг, и женский страх и стыд, —
За двери прячется, боится
быть в ответе.
Ах! как игру судьбы постичь?
Людей с душой гонительница, бич! —
Молчалины блаженствуют на свете!
— Оттого, что вы сами мне сказали, что скучаете только тогда, когда ваш
порядок нарушается. Вы так непогрешительно правильно устроили вашу жизнь, что
в ней
не может
быть места ни скуке, ни тоске… никаким тяжелым чувствам.
— Вы, на горке,
в дому, чай
пьете, а за кирпичным заводом,
в ямах, собраньице собралось, пришлый человек речи говорит. Раздразнили мужика и все дразнят.
Порядка до-олго
не будет, — сказал Петр с явным удовольствием и продолжал поучительно...
— По закону мы обязаны известить полицию, так как все может
быть, а больная оставила имущество. Но мы, извините, справились, установили, что вы законный супруг, то будто бы все
в порядке. Однако для твердости вам следовало бы подарить помощнику пристава рублей пятьдесят… Чтобы
не беспокоили, они это любят. И притом — напуганы, — время ненадежное…
— Отец — кузнецом
был, крутого характера человек, неуживчивый, и его по приговору общества выслали
в Сибирь,
был такой
порядок:
не ладит мужик с миром —
в Сибирь мужика как вредного.
—
Есть факты другого
порядка и
не менее интересные, — говорил он, получив разрешение. — Какое участие принимало правительство
в организации балканского союза? Какое отношение имеет к балканской войне, затеянной тотчас же после итало-турецкой и, должно
быть, ставящей целью своей окончательный разгром Турции?
Не хочет ли буржуазия угостить нас новой войной? С кем? И — зачем? Вот факты и вопросы, о которых следовало бы подумать интеллигенции.
— Меня? Разве я за настроения моего поверенного ответственна? Я говорю
в твоих интересах. И — вот что, — сказала она, натягивая перчатку на пальцы левой руки, — ты возьми-ка себе Мишку, он тебе и комнаты приберет и книги
будет в порядке держать, —
не хочешь обедать с Валентином — обед подаст. Да заставил бы его и бумаги переписывать, — почерк у него — хороший. А мальчишка он — скромный, мечтатель только.
— Думаю поехать за границу, пожить там до весны, полечиться и вообще привести себя
в порядок. Я верю, что Дума создаст широкие возможности культурной работы.
Не повысив уровня культуры народа, мы
будем бесплодно тратить интеллектуальные силы — вот что внушил мне истекший год, и, прощая ему все ужасы, я благодарю его.
«Да, это мои мысли», — подумал Самгин. Он тоже чувствовал, что обогащается; дни и ночи награждали его невиданным, неизведанным, многое удивляло, и все вместе требовало
порядка, все нужно
было прибрать и уложить
в «систему фраз», так, чтоб оно
не беспокоило. Казалось, что Варвара удачно помогает ему
в этом.
Самгин прожил
в Париже еще дней десять, настроенный, как человек, который
не может решить, что ему делать. Вот он поедет
в Россию,
в тихий мещанско-купеческий город, где люди, которых встряхнула революция, укладывают
в должный, знакомый ему, скучный
порядок свои привычки, мысли, отношения — и где Марина Зотова
будет развертывать пред ним свою сомнительную, темноватую мудрость.
Когда мысли этого цвета и
порядка являлись у Самгина, он хорошо чувствовал, что вот это — подлинные его мысли, те, которые действительно отличают его от всех других людей. Но он чувствовал также, что
в мыслях этих
есть что-то нерешительное, нерешенное и робкое. Высказывать их вслух
не хотелось. Он умел скрывать их даже от Лидии.
О
порядке и необходимости защищать его
было написано еще много, но Самгин
не успел дочитать письма, —
в прихожей кто-то закашлял, плюнул, и на пороге явился маленький человечек...
— Нам необходимы интеллигентные и осведомленные
в ходе революционной мысли, — мысли, заметьте! — информаторы, необходимы
не столько для борьбы против врагов
порядка, сколько из желания
быть справедливыми, избегать ошибок, безошибочно отделять овец от козлищ.
В студенческом движении страдает немало юношей случайно…
Бальзаминов.
Порядок, маменька, обыкновенный. Узнал я, что
в доме
есть богатые невесты, и начал ходить мимо. Они смотрят да улыбаются, а я из себя влюбленного представляю. Только один раз мы встречаемся с Лукьян Лукьянычем (я еще его
не знал тогда), он и говорит: «За кем вы здесь волочитесь?» Я говорю: «Я за старшей». А и сказал-то так, наобум. «Влюбитесь, говорит,
в младшую, лучше
будет». Что ж, маменька, разве мне
не все равно?
Кухня
была истинным палладиумом деятельности великой хозяйки и ее достойной помощницы, Анисьи. Все
было в доме и все под рукой, на своем месте, во всем
порядок и чистота, можно бы сказать, если б
не оставался один угол
в целом доме, куда никогда
не проникал ни луч света, ни струя свежего воздуха, ни глаз хозяйки, ни проворная, всесметающая рука Анисьи. Это угол или гнездо Захара.
По приемам Анисьи, по тому, как она, вооруженная кочергой и тряпкой, с засученными рукавами,
в пять минут привела полгода
не топленную кухню
в порядок, как смахнула щеткой разом пыль с полок, со стен и со стола; какие широкие размахи делала метлой по полу и по лавкам; как мгновенно выгребла из печки золу — Агафья Матвеевна оценила, что такое Анисья и какая бы она великая сподручница
была ее хозяйственным распоряжениям. Она дала ей с той поры у себя место
в сердце.
— Я
не такой теперь… что
был тогда, Андрей, — сказал он наконец, — дела мои, слава Богу,
в порядке: я
не лежу праздно, план почти кончен, выписываю два журнала; книги, что ты оставил, почти все прочитал…
Старые служаки, чада привычки и питомцы взяток, стали исчезать. Многих, которые
не успели умереть, выгнали за неблагонадежность, других отдали под суд: самые счастливые
были те, которые, махнув рукой на новый
порядок вещей, убрались подобру да поздорову
в благоприобретенные углы.
Наконец, большая часть вступает
в брак, как берут имение, наслаждаются его существенными выгодами: жена вносит лучший
порядок в дом — она хозяйка, мать, наставница детей; а на любовь смотрят, как практический хозяин смотрит на местоположение имения, то
есть сразу привыкает и потом
не замечает его никогда.
Не дай Бог, когда Захар воспламенится усердием угодить барину и вздумает все убрать, вычистить, установить, живо, разом привести
в порядок! Бедам и убыткам
не бывает конца: едва ли неприятельский солдат, ворвавшись
в дом, нанесет столько вреда. Начиналась ломка, паденье разных вещей, битье посуды, опрокидыванье стульев; кончалось тем, что надо
было его выгнать из комнаты, или он сам уходил с бранью и с проклятиями.
Ей стало гораздо легче, когда заговорили о другом и объявили ей, что теперь им можно опять жить вместе, что и ей
будет легче «среди своих горе мыкать», и им хорошо, потому что никто, как она,
не умеет держать дома
в порядке.
В этом, пожалуй, он
был сам виноват (снисходительно обвинял Марк себя), усвоив условия и формы общежития, которые он называл свободными и разумными, презирая всяким принятым
порядком, и которые город этот
не признавал такими.
— Мне никак нельзя
было, губернатор
не выпускал никуда; велели дела канцелярии приводить
в порядок… — говорил Викентьев так торопливо, что некоторые слова даже
не договаривал.
Все пришло
в прежний
порядок. Именины Веры, по ее желанию, прошли незаметно. Ни Марфенька, ни Викентьевы
не приехали с той стороны. К ним послан
был нарочный сказать, что Вера Васильевна
не так здорова и
не выходит из комнаты.
Через неделю после радостного события все
в доме пришло
в прежний
порядок. Мать Викентьева уехала к себе, Викентьев сделался ежедневным гостем и почти членом семьи. И он, и Марфенька
не скакали уже. Оба
были сдержаннее, и только иногда живо спорили, или
пели, или читали вдвоем.
В детскую она
не ходила, но
порядок был такой, как будто она там жила.